Роберт Хайнлайн - Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений]

Рэд лениво выбрался из койки и Дэк шумно плюхнулся в нее. Второй человек устроил меня в койке второго пилота и пристегнул ремнем. Затем он повернулся и направился к выходу. Рэд последовал за ним, потом остановился и повернулся к нам.

– Пожалуйста, билеты! – добродушно сказал он.

– О, дьявольщина! – Дэк ослабил ремень, полез в карман, вытащил два пропуска, с помощью которых мы попали на борт и вручил их Рэду.

– Благодарствуйте! – ответил Рэд. – Увидимся в церкви. Ну, горячих вам двигателей и всего такого. – И он с ленивым изяществом исчез. Я услышал, как захлопнулся входной люк, Дэк ничего не ответил ему на прощание. Его взгляд был сосредоточен на показаниях компьютера, и он что-то осторожно подстраивал и регулировал.

– Двадцать одна секунда! – сказал он мне. – Никакого предупреждения не будет. Убедитесь, что руки находятся внутри койки и что тело расслаблено. И ничего не бойтесь.

Я сделал то, что мне было сказано и принялся ждать. Мне казалось, что прошли целые часы, напряжение внутри меня росло и становилось чуть ли не физически ощутимым. Наконец я не выдержал и спросил:

– Дэк?

– Заткнись!

– Я только хотел узнать, куда мы летим?

– На Марс. – И тут я увидел, как большой палец нажимает красную кнопку и потерял сознание.

Глава 2

Ну что смешного в том, что человеку плохо?! Эти болваны с желудками из нержавеющей стали всегда смеются – держу пари, что они рассмеялись бы даже если бы их бабушка сломала обе ноги.

Конечно же, как только прекратилось ускорение и корабль перешел в свободный полет, меня затошнило от невесомости. Но продолжалось это совсем недолго, потому что желудок мой был почти пуст – я ничего не ел с самого утра. После этого я не только чувствовал себя очень несчастным из-за предстоящего длительного перелета на этот ужасный Марс. С другим кораблем мы встретились всего через час и сорок три минуты, но мне, как убежденному наземнику, это было как тысяча лет в чистилище.

Правда надо отдать должное Дэку; он не смеялся. Дэк был профессионалом и отнесся к реакции моего организма со снисходительностью медсестры с рейсового корабля – а вовсе не так, как обошлись бы со мной тупоголовые и горластые болваны, которые в качестве пассажиров шляются взад-вперед на рейсовых лунниках. Моя бы воля, и эти здоровенные паникеры быстренько очутились бы в открытом космосе, и не успел бы корабль лечь на орбиту. И пусть бы они там посмеялись до смерти.

Несмотря на тот хаос, который царил в моей голове, и тысячи вопросов, ответов на которые я просто-таки жаждал, мы почти вплотную подошли к большому кораблю, находящемуся на орбите около Земли. Но, к сожалению, я еще не успел к этому времени оправиться настолько, чтобы проявить интерес к чему бы то ни было. Мне кажется, что если кто-нибудь сказал бы жертве космической болезни, что его расстреляют на рассвете, то естественной реакцией на это послужила бы просьба: «Вот как? Не будете ли вы добры передать мне вот тот пакет?»

Наконец я оправился настолько, что желание умереть сменилось у меня навязчивым желанием выжить во что бы то ни стало. Дэк почти все время был с кем-то на связи, причем связь велась, по-видимому очень узко направленным лучом, так как его руки постоянно подправляли положение корабля, как стрелок поправляет ружье, когда трудно прицелиться. Я не слышал, что он говорит, и не мог видеть его губ, так как он низко склонился над переговорным устройством. Но можно было предположить, что он беседует с межпланетным кораблем, с которым мы должны были встретиться. Когда он наконец оторвался от коммуникатора и закурил, я, подавив желудочные спазмы, которые возникли у меня от одной мысли о запахе табачного дыма, спросил:

– Дэк, не настало ли время рассказать мне о том, что меня ожидает?

– У нас будет уйма времени по пути на Марс.

– Вот как? Черт бы вас побрал с вашей высокомерностью, – слабо возмутился я. – Я вовсе не хочу на Марс. Я никогда бы и не подумал принимать ваше предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.

– Выходной люк позади вас. Можете выйти и отправляться на все четыре стороны. Только не забудьте захлопнуть за собой люк.

Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Он тем временем продолжал:

– Но если вы не можете дышать в пустоте, то самое простое для вас это отправиться на Марс – а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым вернулись на Землю. «Пострел» – так именуется эта посудина – вот-вот состыкуется с межпланетным кораблем «Банкрот». Через семнадцать секунд после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.

Я с раздражительным упрямством больного человека ответил:

– Я не собираюсь ни на какой Марс. Я собираюсь остаться на корабле. Кто-то ведь должен посадить его на Землю. Меня не проведешь.

– Верно, – согласился Бродбент. – Но вас-то в нем не будет. Те трое, которые как предполагают в космопорте Джефферсона, должны находиться на этом корабле, сейчас находятся на борту «Банкрота». А «Пострел», как вы уже наверное успели заметить, трехместный. Боюсь, что им довольно затруднительно будет предоставить вам место. И, кроме того, как вы собираетесь пройти через «Иммиграцию»?

– Мне наплевать! Я хочу обратно на твердую Землю.

– И в тюрьму по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в космос и кончая убийствами и грабежами на космических линиях. В конце концов они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой и отведут вас в какую-нибудь укромную комнатку, где введут вам иглу под глазное яблоко и узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует задавать, и вы не сможете на них ответить. Но меня вы сюда приплести не сможете, потому что старина Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.

Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом – виноваты в этом были страх и остаточные явления космической болезни.

– Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный, вонючий, – я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство. – Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас оплеуху и позволить вам думать, что я наведу на вас полицию – но я этого не сделаю. А вот парный брат Рррингрпия – Рррпагриин – определенно знает, что старина «Грпия» в ту дверь войти-то вошел, а вот уж обратно выбраться не смог. Так вот он-то и наведет ищеек. Парный брат – это такое родство, которое нам не понять, потому что мы не размножаемся делением.

Меня никогда не интересовало, каким образом размножаются марсиане как кролики или аист приносит их маленькими в черном мешочке. В общем, по словам Дэка, выходило, что мне никогда не вернуться на Землю. Я так и сказал ему. Он отрицательно покачал головой.